Просыпаюсь.
Если это можно назвать – просыпаюсь.
С трудом отдираю себя от подушки. Кажется, вчера выпил лишнего. Нда-а, мягко сказано – лишнего, человек на девяносто процентов состоит из воды, а я из спирта…
Стоп.
Нет.
Вру, не пил я вчера. И позавчера не пил. Мужики звали-звали, пошли-пошли-пошли с нами, так не пошел же я…
Не пошел.
Одно непонятно, почему башка раскалывается так, будто целый океан выпил, да не водки, а похуже чего…
Выбираюсь из кровати, падаю, моё тело меня не слушается, если это вообще моё тело, что-то не похоже. Доползаю до зеркала, лучше не смотреть, да как не смотреть, сейчас на сьемки ехать, и как я поехаю, спрашивается… поеду… поехаю… не знаю, что сделаю.
Смотрю.
Не понимаю.
Мысли бьются перепуганными птицами, хватаю наугад первую попавшуюся, странная какая-то мысль, что мне всё это приснилось, что всё, да всё, институт театральный, экзамены, первые роли, вот героиня войдет, вот ты дверь откроешь, ей поклонишься. И дальше всё приснилось, звонок среди ночи, Димуль, приезжай, что ли, роль тут есть хорошая, злого карлика играть будешь…
Это всё приснилось.
И мне опять пятнадцать.
Нет.
Быть того не может, как, приснилось, а почему я тогда здесь, в своей квартире, я же тогда у родителей быть должен…
Телефон.
Мой телефон, новенький, месяц назад купленный, в пятнадцать лет у меня такого телефона не просто не было, а быть не могло.
Смотрю на номер, вроде продюсер, да не вроде, а продюсер и есть, в пятнадцать лет у меня тоже никакого продюсера не было…
- Алло…
- Димуль, собрался уже? Не торопись, мы сегодня только часа в четыре начнем.
- А ч-что такое?
- Да что, что, сам не видишь, дождь так и хлещет, чего мы тут наснимаем… а чего у тебя с голосом?
- Да… ничего.
- А вы сын его, что ли? Ну, передадите ему, что сьемки отложим… запомнили?
- Ага… з-запомнил…
Выключаю телефон.
Думаю, что делать дальше. Так не бывает. Вернее, бывает в каких-нибудь фильмах, тридцатилетний герой просыпается, а ему пятнадцать, или наоборот, было пятнадцать, стало тридцать, или ещё что-нибудь такое, и надо как-то жить, понять бы ещё, как…
Отчим врывается в комнату, хватает меня за плечи. Всё переворачивается внутри, отчаянно вспоминаю, что я успел натворить, то есть, по любому что-нибудь натворить успел, но что такого, отчего на моём отчиме лица нет…
- Олежка… ты на компе у меня фильм крутил?
- Ну, посмотрел маленько…
Смотрю на него, всем своим видом показываю, и чего, и жалко, что ли, как отчиму мой ноут нужен, так без вопросов возьмет, сам понимаю, что отчим серьезным делом занят, кино снимает… а тут уже и фильм посмотреть нельзя…
- А назад отматывал… на начало?
- Ну, не на самое начало… отмотал маленько…
- Ох, Олежка, Олежка, что ты за человек такой… Думаешь, я те просто так сказал не смотреть, не крутить? Думаешь, вреднючий я такой, сыну фильм показать жалко? Не просто же сказал… Ну и насколько ты открутил?
- Да черт его знает… там рябь какая-то по экрану попёрла, и надпись, нет сигнала…
- Ну-ну… да-а, удружил ты, Олежка…
- А… а чего случилось-то? Фильм испортил?
-Да это и не фильм был…
- Вот видишь, тут фильм идет… а тут то, что до фильма было… в жизни…
Начинаю понимать, что я натворил.
Осторожно спрашиваю:
- Актеры-то чего… ругаются?
- Ну, кто как. Кто помоложе, ругаются, конечно, Димон вообще убить тебя хочет, я его еле успокоил… что ж ты хочешь, было человеку тридцать, ты ему пятнадцать лет сделал. Но так-то вообще в фильме люди в возрасте были, они тебя на руках носить готовы…
Натянуто улыбаюсь.
- Рад стараться.
- Чего рад стараться, ты поосторожнее… думаешь, я тут в игрушки играю… пятнадцать лет туда, пятнадцать сюда…
…отчим отключает телефон.
Бледнеет.
- Ну что, Олежка… доигрались мы с тобой… То есть, ты доигрался…
Киваю:
- Виноват.
- Чего виноват, теперь думать надо, как исправить…
- Ч-что исправить?
- Что, что, ты смотри… этот-то, который тёмного властелина в фильме играл, он же под конец фильма умер.
- Ага, с башни его с какой-то там сбросили.
- Да не герой, актер! Ему сколько лет-то было, за семьдесят… фильм отснимали, монтировать начали, тут известие приходит, умер, любим, помним, скорбим, приезжайте на похороны…
- И?
- Чего и, не понял, к чему клоню?
- Не… - холодеет спина. Догадываюсь.
- И… и где его искать? – догадываюсь, меня передергивает, - э-э-э… а могила его…
- …были уже на могиле его, нет там его могилы.
- К-как нет?
- Так нет. Другие могилы там есть, а его нет, и не было никогда.
- А…
- И в квартире его были. И тоже никого.
Молчу. Отчим кивает:
- Найти его надо… найти…
скоро сам объявится 
